Есть немало книг и пособий, посвященных приготовлению к Божественному причащению. Цель этих книг – дать человеку знания, необходимые для сознательного, благоговейного и непостыдного подхода к Чаше с Пищей Бессмертия. Эти книги не однообразны. В них есть разночтения, связанные в основном с разной строгостью приготовления и разными подходами к частоте причащения. Но, все равно, такая литература есть, и она многочисленна. Но вот чего нет у нас! У нас нет книг, ведущих с читателем разговор о том, как вести себя после причащения, как хранить полученный дар, как пользоваться во благо реальностью богообщения! Налицо очевидный пробел. И нет никакой дерзости быстро этот пробел заполнить. Серьезность задачи требует, во-первых, формулировки вопроса, а во-вторых, соборных усилий по поиску правильного ответа.
Опыт, равно духовный и житейский, говорит о том, что получить бывает легче, чем удержать. Если речь идет о великом даре, то умение пользоваться им – самое тяжелое, что ожидает получателя. Благословение способно превратиться в проклятие по мере неумелого пользования или пренебрежения дарами. История Израиля – тому пример. Множество чудес, Божие водительство, отношения народа и Бога, подобные супружеским! Чего же более? Но обратной стороной этих отношений неумолимо выступают казни и тяжелые удары, падающие на головы людей, ведущих себя недостойно избрания. Что касается причащения, то реальность присутствия Христа в Евхаристии еще в апостольские времена заставляла говорить о болезнях и смертях недостойных причастников. Итак, давно пора вести речь не только о приготовлении к причастию, но и о правильном образе жизни после полученного причащения.
Вот первая мысль, лежащая на поверхности: не уместно ли в день причащения вместо вечерних молитв, покаянных и сокрушенных, прочесть на ночь еще раз молитвы благодарственные после причастия? В них просьбы не просто простить и помиловать, но «войти во уды и во утробу, укрепить составы и кости, попалить терние всех согрешений» и проч. Эти краткие молитвы весьма сильны, насыщены смыслом, радостны, энергичны. Многократное или хотя бы повторное их чтение в день причастия увеличивает в христианской душе чувство благодарности Богу, рождает трезвение (память о Господе), возгревает желание причащаться чаще.
Святитель Иоанн (Максимович) после совершенной литургии часто оставался в алтаре надолго. Он читал Евангелие, «тянул» четки, совершал иные молитвы и затем с усилием шел на ежедневные труды, поскольку не хотел покидать алтарь. Это тоже урок. Очевидно, что мирской человек загружен заботами и что взвинченный темп жизни есть враг сосредоточенности. Но нужно стараться после причастия не сразу окунаться в дела, нужно постараться поискать хоть каплю тишины, отдаваемой чтению и размышлению.
Боюсь утверждать, кто именно из Оптинских старцев (кажется, Варсонофий) советовал читать в день причащения Апокалипсис Иоанна Богослова. Очевидно, имелось в виду, что облагодатствованный ум христианина в это время более способен к восприятию тайн Божиих, нежели в обычные дни. Налицо не столько конкретный совет, сколько контуры общего правила: в день причастия посвящать возможное время и силы изучению слова Божия и другим духовным трудам.
Ставши домом Божиим посредством причащения, христианин становится страшен невидимым врагам добра. От него, как от огня, «бежит всяк злодей и всяка страсть». Существенной задачей для врага поэтому является старание развлечь христианина, втащить его в вихрь всяких забот, окружить его «неведением, забвением, малодушием и окамененным нечувствием». И по мере нашей невнимательности врагу это успешно удается. Стоит ли удивляться разгулу греха и сумятице, царствующей в головах, если мы толком не учимся пользоваться самым победоносным своим оружием – существенным соединением с Богочеловеком и Спасителем?
***
Вопрос, без сомнения, не раскрыт, но лишь затронут. Он требует церковного внимания, и само звучание вопроса может предваряться призывом: «Вонмем!» И умение прощать обиды, и способность сопротивляться действию страстей, и мужество посреди невзгод, и предвкушение вечных благ, и еще многое-многое другое подается обильно причастникам. Вот что говорил Иоанн Кронштадтский после причащения: «Господь во мне лично, Бог и человек, ипостасно, существенно, непреложно, очистительно, освятительно, победотворно, обновительно, обожительно, чудотворно, что я и ощущаю в себе».
Богатство даров, ощущаемое Кронштадтским пастырем, есть то же самое богатство даров, которое подается всем, но, к сожалению, без столь глубокого со стороны причастников ощущения.
В этом смысле святые и будут судить мир. Имея ровно столько, сколько и мы, они сумели жизнь свою превратить в яркое горение лампады, тогда как мы лишь коптим и в грозный час суда рискуем оказаться без масла.
Кроме того, что уже есть у нас, нам, быть может, вовсе ничего более не нужно для чудотворной полноты и повседневного христианского свидетельства. Ничего не нужно сверх, но нужно научиться пользоваться тем, что есть. И в первую очередь нужно научиться правильно вести себя в отношении к пречистым тайнам Тела и Крови Христовых: к благоговейному принятию их и к достойному хранению их в себе.