О Жертве Богу и жертвенности ближнему

«Любовь – это радость, а цена любви – жертва.

Любовь – это жизнь, а цена любви – смерть»

Святитель Николай Сербский

Жервоприношение – движение к Богу

Уже в книге Бытия Священного Писания мы встречаем первое упоминание о жертве, где описывается акт жертвоприношения человеком Богу: первыми детьми Адама и Евы — Каином (земледельцем), принесшим от плодов земли, и Авелем (пастырем овец) — от первородных стада и от тука (Быт 4:3-5).

Хотя, по словам апостола Павла, жертва определялась не достоинством, а внутренним расположением приносившего (ср.: Евр 11:4), которое, тем не менее, проявлялось и всегда находило соответственное выражение вовне.

Авель принес не просто от овец, а от первородных, т.е. дорогих и отборных, а из отборных, сказано, – от туков, т.е. самое приятное и наилучшее.

 О Каине же ничего подобного в Писании не говорится, что указывает на то, что жертва им была принесена без всякого старания и разбора, иными словами – без сердечного участия.

Библейская история первого жертвоприношения являет нам два противоположных друг другу состояния: Авеля, которым движет любовь и угождение Богу, и Каина, которым движет дух соперничества, желание первенства и зависти, ставшей в итоге причиной первого убийства человеком человека на земле.

Священное Писание дает нам критерий истинной жертвы, которую приемлет Господь и открывает дотоле сокрытый смысл жертвоприношения.

Собственно, приношение человека только тогда является жертвой, когда она принимается Богом. Всякое же другое приношение утрачивает смысл и значение жертвы.

Ценность и достоинство жертвы не столько в ней самой, сколько в состоянии человека, приносящего жертву. Это есть подлинный критерий, определяющий угодность приносимой жертвы Богу. Потому всякое иное приношение, хотя и соответствующее форме, но лишенное содержания, не есть истинное жертвоприношение.

Отдавая Богу самое лучшее, что у него было, Авель приносит богоугодную, сокровенную жертву искренне любящего и чистого сердца. Более того, он сам становится первой жертвой, преобразуя Жертву Самого Спасителя, о Котором Иоанн Креститель, повторяя слова пророка Исаии, скажет: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин 1:29), и последующих мучеников за Христа, исполнив тем самым смысл своего имени Авель, что означает «дыхание, связанное с жизнью», и в то же время «ничтожество».

По словам Максима Исповедника «жертвоприношение – это внешнее выражение внутреннего богоугодного состояния человека, которое приемлет Господь, это есть видимый и очевидный акт любви человека к Богу, его свободный дар Ему, иными словами, это свободное движение ума и сердца человека навстречу к Богу, это есть начало, точка отсчета возвращения к тому естественному для человека состоянию, которое ему было свойственно по природе от момента его сотворения»

Марфа и Мария

В Евангелии упоминаются две сестры Лазаря – Мария и Марфа. Обе любили Господа, и каждая по-своему старалась Ему послужить. Отношения каждой из них к Спасителю были настолько различны, что это легло в основу различения в христианской аскетике двух видов служений – Марии и Марфы.

Приняв Иисуса с учениками, старшая сестра Марфа стала суетиться с приготовлением угощения для гостей, а Мария села у ног Иисуса и слушала Его.

Сознавая, что одной трудно услужить всем гостям, Марфа обращается к Иисусу как бы с упреком, обнаружившим, однако, дружеские отношения Его к этой семье: «Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне» (Лк. 10:40).

Не с укором, а с чувством глубокого сожаления ответил Христос на такую просьбу озабоченной Марфе: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом (Лк. 10:41), и считаешь это многое необходимым; но ты ошибаешься: твоя забота, твое усердие направлены к тому, без чего можно обойтись и что составляет лишь житейскую, скоропреходящую суету. А нужно только одно — внимание к Слову Божию и исполнение воли Его. Мария, которую ты упрекаешь, избрала лучшее дело, и то, что она приобретает, слушая Меня, никогда не отнимется от нее, всегда останется при ней как в этой, так и в будущей жизни».

Марфа любила Иисуса не менее Марии, любила слушать Его и, конечно, исполняла Его главнейшие заповеди, но она признавала необходимым прежде заняться житейскими делами, а потом уже внимать Слову Божию; в заботах и суете она забывала сказанное раньше Иисусом: «ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6:33)

Мария же считала искание правды Божией выше житейских забот и потому всей душой отдавалась этому лучшему делу, забывая все земное.

Служение Марии – образ духовного делания, всецелого устремления души ко Христу с забвением всего земного.

Служение Марфы – жертвенная забота о ближних ради Христа.

Зная текст Евангелия, можно предложить вопрос: а Сам-то Христос кого из двух сестер ставил на первое место?

Конечно, никто из нас не способен измерить Божию любовь.

Но непосредственные слова Господа словно бы свидетельствуют, что Он выделяет Марию, которая, благую часть избрала (см.: Лк. 10: 42).

Однако же если мы всмотримся внимательнее в строки Священного текста, то увидим следующее: «Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря» (Ин. 11: 5), – первой упоминается именно Марфа!

Дело в том, что служение Марфы – это бескорыстное, жертвенное служение ближним по образу Самого Христа, Который «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф. 20: 28).

Лишь та любовь есть любовь настоящая, которая выражается делом.

А находясь в стороне от страдающих, не оказывая реальной помощи бедствующим – в общем, не вступив на стезю Марфы, – вряд ли можно говорить о любви и о своем внутреннем стремлении к Богу.

.

Жертвенность и самопожертвование

В Священном Писании есть бескомпромиссные слова: «Если я раздам все имение мое… а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13: 3).

Христос говорит о любви как главном сокровище сердца, с которым должна быть неразрывна и жертвенность: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13: 34–35). «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15: 12–13). То есть, с позиции Христовых заповедей, любовь – естественный источник жертвенности, когда не жалко отдать любимому что-то свое. «Любовь… милосердствует» (1 Кор. 13: 4), и иначе просто не может быть, когда есть любовь.

 Святые отцы говорят, что даже понуждение себя к исполнению заповедей без сочувствия сердца все равно полезно для нас. Потому что душа обретает навык делать добро, а со временем может откликнуться и сердце.

Жертвенность есть состояние жизни христианина, не отдельный момент его жизни, но вся его жизнь, которую он готов отдать, принести Богу в любой момент ради ближнего. Когда преп. Силуана Афонского спросили: «Что надо делать, чтобы иметь мир в душе и теле?», он ответил: «Для этого надо всех любить, как самого себя, и каждый час быть готовым к смерти». Тем самым видимым проявлением внутреннего состояния жертвенности является самопожертвование, которое есть не что иное, как отклик на призыв Спасителя: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мк. 8: 34). В этом смысле самопожертвование христианина, начинаясь борьбой с самостью в собственном сердце, выражается в отвержении себя, в смиренном приятии и ношении жизненного креста и последовании Христу (Мф. 16, 24). Самопожертвование в земном плане связано с болезненно ощущаемым добровольным отречением от временных, греховных наслаждений (Евр 11:25), с совлечением ветхого человека с делами его (Кол 3:9; Еф 4:22).

Наивысшее же его выражение состоит в любви, дающей силу любить врагов (преп. Силуан Афонский) и полагать душу свою за друзей своих (Ин 15:13) по примеру, оставленному нам Спасителем.

Высшими формами жертвенности являются мучениченичество и смерть. «Никто не ищи своего, но каждый пользы другого» (1Кор. 10:24).

Нет христианства без жертвенности

Почему же мы редко встречаем жертвенность, взаимопонимание и отзывчивость?

Потому что преобладающее большинство людей стремится в жизни к личному комфорту, старается окопаться и закрепиться на каких-то позициях, наивно думая построить на земле незыблемое личное счастье. Достигая определенных результатов – создавая семью, воспитывая детей, добиваясь успехов на работе, – человек погружается в эйфорию покоя, отгораживаясь от бед окружающих его людей. Для того же, чтобы чувствовать страдающих и скорбящих, нужно отвергать обманчивое самозабвение. Необходимо внутреннее движение, а не застой, активность, а не пассивное пребывание в тихой заводи своего болота.

Философ Джордж Сантаяна утверждал, что есть безусловные ценности, которые являются таковыми в силу своей самодостаточности. Наши действия не самоценны, а в свою очередь оцениваются по их последствиям, так или иначе удовлетворяющим наши потребности.

Разум – «бесстрастный наблюдатель» – координатор наших иррациональных импульсов, предназначение которого состоит в том, чтобы находить пути удовлетворения как можно большего числа других импульсов.

 В действительно цивилизованном обществе все должно быть ценным не только как средство, но и само по себе, должно выступать в качестве инструментов и в то же время доставлять эстетическое удовольствие. Для каждого индивида или общества благом является то, что способствует как его материальному процветанию, так и удовлетворению духовных запросов. То, что благо для одного, может оказаться злом для другого. И разум каждый раз формирует те идеалы и избирает те способы гармонизации отношений, которые в наибольшей степени отвечают требованиям жизненных импульсов индивида и общества в целом.

Ценность всех наших жертв и самой нашей жертвенности определяется состоянием нашей души, содержанием сердца, его ценностями и святынями: наполнено ли сердце добром и любовью или своекорыстием и формалистикой, не зря в Священном Писании сказано: «Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни» (Притч. 4: 23

Мы все несем в себе свои немощи. Все мы можем сорваться в каких-то ситуациях, не справившись с собой

Безрассудно принятые на себя непосильные нагрузки способны довести до отупления. Ноша, взятая не по плечу, делает сердце равнодушным, холодным и жестким

Порой мы слышим от христианина: «Я ему столько сделал, а он неблагодарен». Таким образом выходит из этих слов что человека как будто обманули, разрушив расчет на отдачу и прибыль.

Но, Евангельские истины бескомпромиссны: всё, что сделано в ожидании благодарности, уже не добро, а корысть.

 И если сам Христос говорил: «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф. 6: 3), то как мы вообще можем помнить, какое добро кому сделали?

Святитель Николай Сербский утверждает: «Всякая добродетель рождает жертвенность. Совершенная добродетель рождает полное самоотречение. Высшая добродетель – любовь – рождает совершенное самоотречение»

Цель жизни человека не может состоять лишь в самой жизни, в существовании ради себя самого, она должна позиционироваться вне конкретной личности.

 Христианство видит эту цель в деятельной любви и обретении единства человека с Творцом и с другими людьми, причем эти два вектора неразрывно связаны: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, — вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет» (Мк. 12, 30-31

И в заключении слова архим. Софрония (Сахарова), который, подчеркивая невозможность христианской жизни без жертвенности и самопожертвования, говорил, что «по-христиански нельзя жить, по-христиански можно только умирать

Архимандрит Георгий (Гурчиани). Жертва, жертвоприношение    www.bukiski-hram.lt

Б. И. Гладков Толкование Евангелия www.azbyka.ru О жертве, жертвенности и ее пределах www.pravoslavie.ru

Философия Джорджа Сантаяны DisCollection.ru

  Александр А. Соколовский