В неделю третью Святой Пасхи Церковь вспоминает о явлении воскресшего Христа женам-мироносицам, первым свидетельницам Воскресения. Явился им Господь первым не только ради их особой заботы о помазании миром тела Его при погребении, а и потому, что жены-мироносицы сами были исполнены духовного благоухания добродетелей, и потому удостоились послужить особому смотрению Божию в деле нашего спасения.
Кто же они, жены-мироносицы, Святой Церковью ныне вспоминаемые? Их было много, но называют по именам евангелисты лишь некоторых. Среди них первое место занимает Сама Богоматерь, Которой прежде других явился воскресший Христос, как о том вспоминается в песнях нынешнего Богородичного канона преподобного Иосифа Песнописца. Явился Господь прежде других Своей Матери по плоти не ради Ее материнства, как то объяснял Он прежде (Лк. 11, 27-28), а ради Ее несравненных добродетелей, которыми Она, возросшая подобно лилии белоснежной чистоты среди терния, привлекла особое благоволение у Бога, названа Благодатною и сподобилась сделаться одушевленным Храмом Самого Бога, от Нее воплотившегося.
Правда, о явлении Богоматери воскресшего Христа в Евангелиях прямо не говорится. Евангелист Иоанн, сказав, что при Кресте Христовом стояла Богоматерь с другими женами (Ин. 19, 25), о явлении Ей воскресшего Христа не повествует. А евангелист Матфей, как бы вместо Богоматери, упоминает о предстоявшей Кресту Марии, матери Иакова и Иосии (Мф. 27, 56), и о том, что Мария Магдалина и другая Мария, видимо та же Мария — мать Иакова и Иосии, сидели против гроба (Мф. 27, 61). На рассвете первого дня недели пошли посмотреть гроб (Мф. 28, 1). Кто же эта другая Мария, Которая, видимо, и названа выше Марией, матерью Иакова и Иосии, как не упомянутая у Иоанна в числе предстоящих Кресту Богоматерь, называемая Иаковлевой или Иосиевой (Мк. 15, 47; 16, 1) по усыновлению Ею, обрученной Иосифу, детей его от первого брака: Иакова, Иосии и других? Если о Ней упомянуто лишь прикровенно, то, может быть, потому, что Она вообще любила, по глубокому смирению, слагать в сердце Своем словеса о Божественном Сыне, поскольку эти слова и дела касались Ее Самой (Лк. 2, 19, 51). Тем более, что жены вообще сначала не сказали никому о виденном у гроба по причине страха (Мк. 16, 8).
Могла ли не быть у гроба Сына Своего Богоматерь? Мог ли не явиться воскресший Христос Ей, более всех болезновавшей о Божественном Сыне? И Он явился Ей, может быть, ранее Марии Магдалины, когда та побежала от пустого гроба к апостолам Петру и Иоанну (Ин. 20, 1-2), а Богоматерь осталась при гробе. Во второй раз явился Ей Господь, как и Марии Магдалине, на обратном пути от гроба, сказав: «Радуйтесь!» (Мф. 28. 9). 
Из других жен евангелисты упоминают прежде всего Марию Магдалину, о которой нарочито замечают, что Христос изгнал из нее семь бесов (Мк. 16, 9; Лк. 8, 2). Не говорят евангелисты, что бесы владели ею посредством каких-либо особых страстей земных, но объясняют, что она, благодарная Христу за исцеление, пламенела любовью к Нему. Это не обычная человеческая любовь, смешанная со страстями, но любовь, превосходящая человеческую. Сердце Марии не могло не плениться при виде Того, о Ком еще в Ветхом Завете сказано: «Ты прекраснее сынов человеческих» (Пс. 44, 3), но пленялось сердце Марии не самой по себе красотой земной, а просиявшей через покров плоти неизреченной, ни с какой земной красотой не сравнимой, красотой Божества Христова, о которой восклицал и ветхозаветный пророк: «О, какая благость Его и какая красота Его! Хлеб (то есть Хлеб жизни) (Ин. 6, 35) одушевит язык у юношей и вино благодати Его у отроковиц» (Зах. 9, 17). Познав, ощутив всем существом своим, какое несравненное сокровище Божественной жизни носит в Себе Христос, Мария Магдалина сделалась истинной Его ученицей, ради приобретения многоценного бисера оставившей все в мире (Мф. 13, 46). С такой любовью ко Христу, со смертью Которого Мария не хотела более взирать ни на какие радости земли, хотела как бы вся без остатка истаять в слезах любви по Христе умершем, шла она ко гробу помазать тело Божественного Учителя. И тут Он является ей воскресший. Когда же она хотела в порыве охватившей ее радости броситься ко Христу, то получила повеление не прикасаться к Нему по земному обычаю. Так, будто Он по-прежнему будет жить на земле в видимом теле, беседовать лицом к лицу с любящими Его. Нет, Он отселе должен взойти ко Отцу Своему (Ин. 20, 17) и туда же возвести с Собой любящих Его, что будет радостью, превосходящей радость всякой земной любви. Исполнившись этой радости, Мария бежит благовестить ее апостолам, а через них и всему миру.
Менее говорится в Евангелии о других женах. Называется среди них Соломия, мать апостолов Иакова и Иоанна, ученика, которого любил Иисус. Не она ли передала Иоанну эту несравненную любовь ко Христу, которую он потом столь умножил, что сделался «апостолом любви» по преимуществу? Правда, Соломия мечтала о земных почестях для сыновей своих. Но когда она познала, что Христос хочет даровать радость Царства не земного, а Небесного (Мф. 20, 21-28), то начала без сомнения искание этого Небесного Царства, восприняла в себя веяние доселе неизвестного миру духа любви Христовой (Лк. 9, 55-56), превосходящей всякую человеческую любовь, как блаженство небес превосходит всякие радости земли. Упоминается далее среди жен, следовавших за Христом, Иоанна, жена Хуза, домоправителя Иродова, и Сусанна, служившая Христу от имения своего и от Него обогатившаяся духовно (Лк. 24, 10; 23, 49; 8, 2-3).
Возможно, что были в числе жен-мироносиц также Марфа и Мария, сестры Лазаря. Марфа так любила оказывать Христу, странствовавшему и не имевшему, где преклонить главу (Мф. 8, 20), гостеприимство в своем доме. Среди хозяйственных забот она умела улавливать и смысл Божественных слов Христовых. Перед воскрешением Лазаря Марфа исповедала Христа такими словами: «Господи, верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир» (Ин. 11, 27). Вторая сестра Лазаря, Мария, избравшая единое на потребу, чтобы, сидя у ног Иисусовых, с любовью внимать слову Христову, пить потоки воды живой, обращающиеся в потоки, текущие в жизнь вечную (Лк. 10, 38-42; Ин. 4, 10-14). Вот жены, следовавшие за Христом, пришедшие помазать тело Его. Это ли не истинные ученицы Христовы, лучшие дщери праматери Евы, подлинные дщери Божии? Вот почему им, как явившим себя носительницами жизни Божественной, воссиявшая из гроба жизнь явилась (1 Ин. 1, 2).