Священник Александр Пальчевский: «Учение святого Василия Великого о Святой Троице»

 

«Твое слово – гром,

а жизнь – молния»

 (эпитафия святителю Василию)[1].

С самого момента основания Новозаветной Церкви христиане верили в Святую Троицу, неизменным основанием чего всегда являлись слова Христа и свидетельство Священного Писания. Однако, прошло некоторое время, прежде чем учение о Троице приняло ясное и точное богословское определение. Формированию этого способствовали учения отцов Церкви, которые были направлены на опровержение ересей, а также необходимость доступного открытия истин веры представителям язычества. «Они требовали более точных объяснений: равны ли три Лица или между Ними существует субординация? Сколько «природ» и «сущностей» в Боге – одна или три?»[2].

В 325 году, по поводу лжеучения Ария, был созван I Вселенский Собор. Арианство быстро получило широкое распространение и вызвало много споров. Арий учил о том, что Бог Отец является единым истинным Богом, а Сын – Его творение. Сын был создан «из ничего», но Он имеет преимущество перед остальными тварями, так как рожден раньше времени и веков.

Никейский Собор выразил учение о Сыне как «единосущном» Отцу, то есть имеющем одну сущность с Отцом «. Однако, как говорит прот. Г. Флоровский: «В Никейском богословии оставалась известная недосказанность: учение о единстве Божием было выражено с большей силой и закреплено словом «единосущный», нежели учение о троичности, — и это давало повод к неоправданным подозрениям в «савелианстве»»[3].

Савелий говорил, что Бог – это единое существо, а три Лица – это три проявления одной и той же Природы, или три «личины» через которые Бог открывается людям.

Действительно, первые ведущие ряды никейских и посленикейских отцов еще не разбирались в точном значении терминов «усиа» и «ипостасис»[4].

При отождествлении понятий «сущность» и «ипостась» не хватало слов, чтобы  закрепить неопределенное «три» каким-нибудь достаточно твердым и выразительным существительным. Выйти из словесной неопределенности можно было через противопоставление этих понятий[5].

Огромный вклад в формирование христианского учения о Святой Троице внес Кесарийский Архиепископ Василий Великий, позже прославленный в лике святых. Подвиг великого святителя состоял в строгом и точном определении троических понятий. Как говорил прот. Г.Флоровский: «Нужно было перековать античные слова, переплавив античные понятия»[6].

Деятельность святого Василия Великого носила практический характер, а учение было направлено к сближению не доверяющих друг другу богословских партий.

«Сам Василий Великий принадлежал к той неарианской партии Востока, которая относилась с уважением к Оригену и чуждалась термина «омоусиос», как несодержащегося в Священном Писании и допускающего истолкование в савелианском смысле признавала Сына Божия во всем и по существу подобным Богу. Партия эта называлась полуарианской»[7].

            На Александрийском Соборе в 362 году произошло сближение полуариан со староникейцами. Полуарианами был принят термин «омоусиос», а староникейцы признали учение о Трех Ипостасях.

«Так сформировалось новоникейское богословие. В нем признавалось Единосущие Лиц Божества и их разделенность в трех Ипостасях. Как говорит проф. К. Е. Скурат: «это понимание догмата о Троичности было усвоено и святым Василием»»[8].

Нужно отметиь, что на различие понятий «сущность» и «ипостась» есть указание уже у Оригена и Плотина. «Усия есть «бытие», «бытийность», «существование», «сущность» чего-либо. Ипостась – определенное бытие «подстоящее» или «подлежащее» определенного, «сущность вещи», то, что делает ее «этовостью» (лат. Substantia, substentia)»[9].

Взаимное отношение Лиц Святой Троицы Василий Великий выражает формулой: «Бог един по существу и троичен по ипостасям».

«По его определению, сущность есть родовое понятие, а ипостась – понятие обозначающее индивидуальную особенность. Каждое Лицо Святой Троицы обладает равными божественными предикатами несозданности, непостижимости, всеведения, всемогущества, мыслимым в понятии Бог. Поэтому они едины по существу»[10].

Однако, каждое из Трех Лиц в то же время является отдельной Ипостасью, потому что обладает свойствами, которые Его отличают от других Лиц: Отец ни в коем случае не имеет причины, рождает; Сын рождается; Дух Святой представляет освящающую Силу.

«Для Василия Великого в богословии понятие «сущности» означает не только вторичное или производное обобщение, не только выделяемый и выделимый качественно общий момент, но прежде всего нумерическое и нерасторжимое существо Божественного бытия и Жизни, — «сущность» есть существо»[11].

Нужно подчеркнуть, что святитель Василий настаивает на исповедании именно Трех Ипостасей, и не останавливается на признании «Трех Лиц», так как понятие «Лица» не имеет той определенности, которая входит в понятие «ипостаси». «Кто уклоняется от выражения: три Ипостаси, тот принуждает исповедовать только различие Лиц», — говорит святитель.

Согласно капподакийскому богословию, в Святой Троице Отец, Сын и Дух Святой – Три Божественные Ипостаси, каждая из которых имеет отдельное, личное бытие[12].

При одной общей сущности различие между Лицами Святой Троицы заключается в их ипостасном взаимоотношении.

«Отличительные признаки ипостасей, распознаваемы в непрерывности божественной жизни»,  — говорит прот. Г. Флоровский. Святой Василий всегда подчеркивал единство и неразделенность божественных действий: «Освящает, животворит, просвещает, утешает и все подобное производит Отец и Дух Святой»[13].

Лучшим примером Божественного Триединства святой Василий считает радугу. В радуге, можно сказать, единая сущность открывается в многоцветном сиянии.

Единство Трех Ипостасей по существу святитель доказывает следующим образом: «Лица Святой Троицы имеют единое начало в Отце. Сын Божий и Дух Святой происходят от Отца. Это происхождение нужно мыслить не во времени, но в вечности. Божественные Ипостаси повсюду пребывают совместно»[14].

В терминологии святителя Василия следует отметить так же некоторые слабые стороны. Если единосущие заключается в обладании  одинаковыми свойствами, то единство по существу Лиц Святой Троицы можно принять подобно единству по существу трех человек. В ответ на это святитель говорил, что три ипостаси не могут разделять Божество на три Бога, так как Отец, Сын и Дух Святой неразделимы пространством, временем и различием свойств. Значение числа здесь переходит из количественной категории в качественную.

Достаточно широко, связно и цельно святой Василий Великий раскрыл учение о Духе Святом в рамках полемики против Евномия и «духоборцев» (македониан).

В учении о Святом Духе более всего можно говорить о «плотинизме» святителя.

«О Духе он многое повторяет из того, что Плотин говорил о душе мира. Вернее, он возводит смутные и неясные прозрения Плотина к истинному предмету, к ясному созерцанию,  — и в том «божественном», что усматривал Плотин, показывает веяние и силу Духа, действие Пресвятой Троицы»[15].

Как говорил архим. Киприан (Керн): «В отношении к пневматологическому учению святой Василий сделал большой шаг вперед. Он указал и подчеркнул особое свойство Духа, Его «Святыню»»[16].

Подводя итог всему вышесказанному в богословии Василия Великого можно выделить ряд определенных мотивов. Святитель открыто исходил из «омиусианских определений», правда он отбрасывал слово «омаос» и принимал никейское «омоусиос».

В богословии святителя можно проследить ряд неоплотонических мотивов, в особенности в учении о Духе Святом, а также по словам прот. Г.Флоровского, «основную схему своего троического учения святой Василий берет из аристотелевской метафизики»[17].

Богословие Василия Великого исходит из церковного предания и живого опыта, в философии же святитель искал логические схемы и средства для более ясного исповедания истин веры. Его учение дополнил Григорий Богослов, а затем философски углубил Григорий Нисский.

Действительно, по словам Л.П. Карсавина, «Василий по преимуществу человек дела, смягчил острые отклонения Востока с Западом и подготовил внешний успех Православия на Втором Вселенском Соборе, которого ему увидеть уже не привелось»[18].

Список использованной литературы:

1. 1.     Благоразумов Н., прот. Святоотеческая Христоматия. – М., 2001.
2. 2.    Илларион (Алфеев), иером. Таинство веры. – Москва-Клин, 1996.
3. 3.    Флоровский Г., прот. Восточные отцы IV века. – М., 1992.
4. 4.    Карташев А.В., проф. Вселенские Соборы. – Клин, 2004.
5. 5.    Скурат К.Е., проф. Золотой век святоотеческой письменности. – Сергиев Пасад, 2003.
6. 6.    Попов И.В., проф. Труды по патрологии. Святые отцы II-IV вв. Т.1. – Сергиев Посад, 2001.
7. 7.    Скурат К.Е., проф. Воспоминания и труды по патрологии (I-V века). – Яхрома, 2006.
8. 8.   Карсавин Л.П. Святые отцы и учителя церкви. – М., 1994.
9. 9.    Мейендорф Н., прот. Введение в святоотеческое богословие. – Клин, 2001.
10. 10.                   Киприан (Керн), архим. Золотой век святоотеческой письменности. // http.www.lib.eparhia-saratov.ru/books/10k/kiprian/gddenage/19.html.

---