При всей моей любви к Греции, во время пребывания там, было и нечто неприятно меня поразившее. Например, электронные колокола, которые тогда как раз стали «входить в моду». Вмонтирована в стену алтаря такая изящная коробочка, вроде пожарного или электрического ящика. В нужный момент подходит настоятель, нажимает на нужную кнопочку (а их там несколько на выбор) и вот тебе: Тум, туру-рум тум ту-дум… Или: Тили-тили бом бом… Ну и так далее… Помнится, настоятель тогда просто сиял от гордости, показывая это новоустройство митрополиту и его маститым спутникам. А меня взяла оторопь и тоска. Да, конечно, я понимал, что это удобно, и чётко… но ведь не живое это всё, как не крути… Не на-ше!.. И когда мы шли крестным ходом, под пугающе механические звуки этой «музыкальной шкатулки» не скакало моё сердце, как Давид перед сенным ковчегом, а в смущении ёжилось.
На днях зашёл между священниками разговор на ту же тему: о пользе (или не пользе) электрических колоколов.
И вот один из сторонников электронного звона, (к слову, бывший музыкант) в какой-то момент воскликнул:
— А что я должен делать, если у меня в селе нет звонаря! Ну, нету и всё…
И в этот момент я понял, что главная тема нашего разговора вовсе даже не электронные колокола сами по себе, а вот что:
Нет людей!
А куда они подевались? Нет, сейчас вопрос не о демографической ситуации, хоть и это тема больная, а о том, что крещёный люд спит беспробудным сном, словно он и некрещёный вовсе. И мы печально разводим руками: Не идут-с. И покорно выписываем электронные колокола… Только вопрос – кого эти колокола порадуют и вдохновят и разбудят?
Храмы вроде бы полны… На праздник… Но заканчивается служба и остаётся горстка прихожан, желающих и готовых содействовать доброму служению Церкви в миру, в служении людям. Более того, поворачивается иногда ещё язык у крещёных нехристей обвинять Церковь в том, что она «мало чего делает». Так чьими руками должна благотворить и добротворить Святая Церковь? Руками всё тех же прихожан, преимущественно. И вот, сколько их готово к такой работе – таков и объём реально совершаемого добра. А остальные все подались в «премудрые критики».
Для кого мы вообще строим храмы, для кого золотим купола, звоним в колокола? Для Бога, конечно: Его славим, Ему поем, Его благодарим! И вопрос даже не в том, какими средствами мы это будем делать, а именно в том, чтобы мы – крещёные люди, которых, как известно в нашем славянском мире большинство – это делали и делали широко, мощно, сознательно, радостно во всех тех званиях и состояниях, в которые нас призвал Господь. Если у нас некому звонить, некому пономарить, некому петь – это «тревожный звонок» для нас, людей считающих себя церковными, напоминание о том, что нужно просыпаться самим и как-то будить округу: умолять, убеждать, объяснять, вдохновлять… так, чтобы, Богу содействующу, наполнялись наши храмы добрыми пономарями и звонарями, и певчими, и чтецами, и художниками, и дворниками, и профессорами, и архитекторами… и всеми, всеми, кто исполняет нашу благословенную землю, чтобы их труд был жертвой благоугодной Господу.
В том-то и дело священника, между прочим, чтобы отыскивать людей, привлекать их к церковной жизни, в самом широком смысле, воспитывать, обучать, изыскивать к тому средства и возможности. Тогда и колокольный звон будет действительно делом Божиим, пением души православной, души, прославляющей Творца! А электронные колокола… если они и поют, то поют о пугающей пустоте, о том, что нет «народу Божьему» дела ни до храма ни до службы, нет дела до души, до жизни её вечной. Вот в чём беда, а не в колоколах даже.
Больше того, я представляю себе легко такие электронные колокола где-нибудь на приходе, где действительно «не хватает рук». Но такая ситуация представляется именно набатной, тревожным свидетельством удаления людей от церковной жизни, призывом к более горячей молитве, к прошению о том, чтобы Господь «послал делателей на жатву Свою». Электронные колокола (вполне допустимые, как временная мера) именно и должны считаться допущением, временной мерой, но никак не нормой, к которой можно и нужно стремиться.
Конечно, есть приходы, где не хватает людей и велик соблазн установить там электронные колокола, электронных хор (а почему нет?), электронного чтеца (этот уж точно будет читать отчётливо и внятно). И вы только подумайте, как всё будет благообразно и стройно в этом чудесном храме, как благолепно… Но вот в чём проблема. Всё это подменяет собой пусть неказистое и неумелое, но живое и волнительное участие живых людей в служении живому Богу. И одного только «внимания» прихожан в данном случае недостаточно. Да, мы знаем, что Господь не нуждается в делах рук человеческих. Но мы, мы сами нуждаемся в делах этих рук, и ног, и связок… Душа наша нуждается в том, чтобы и тело послужило Богу и именно с усердием и любовью.
Мы строим храмы. Это нужное и правое дело, но храмы эти должны наполняться людьми, любящими Бога, верующими в Него и желающими Ему поработать со всяким долготерпением и смирением. И главная задача церковного клира сейчас – пробудить народ к этой полноценной и творческой жизни.
Это вообще отдельная и большая тема – делание в церковной жизни. Может быть в силу того, что священников десятилетиями старались отторгнуть, оттеснить от «гражданской жизни», мы утратили традиции церковного делания, активного участия мирян в церковной жизни, начиная с колокольного звона и заканчивая тем, что называют сегодня социальным или общественным служением. Вот к этому «воцерковлению окружающей среды», а правильнее сказать, к возвращению всех крещёных людей к полноценной деятельной, созидающей жизни – и должна сейчас стремиться всеми силами Церковь. Вовлекать людей в новую жизнь, основанную на началах православной веры, православного понимания добра и созидания.
В одном из старых, дореволюционных церковных журналов я как-то прочёл статью об электрическом освещении в храме. И так там всё убедительно было расписано, в смысле, что не надо электричества, что и не поспоришь… И тем не менее, все мы видим, что получилось в реальности… Жизнь, и вместе с тем материальная, внешняя жизнь Церкви меняется и в этом нет ничего странного и предосудительного. Так что, конечно, отметать огульно все изобретения человеческого разума не стоит, но и осмотрительность и рассудительность нам тоже не помешают.
Возвращаясь к любимой Греции, скажу ещё вот что: там вообще много нововведений для нас неожиданных и даже странных. Например, в каждом храме там на престоле стоят микрофоны, и храм озвучен чудесно, так что священники у престола, произнося возгласы в полголоса, предупредительно пододвигают затем микрофон следующему священнику. Но это ещё можно понять и объяснить, потому что до людей в храме доносится именно живое, непосредственное служение, удобнее раскрывается его содержание и смысл.
То же и с колоколом. Одно дело, когда звучит «живой звон», пусть даже усиленный посредством аппаратуры, и совсем другое, когда звучат «электронные колокола» или запись чужого «образцового» звона. Может быть это допустимо в иных обстоятельствах, но не в храме, во время службы… К колоколу вообще на Руси отношение особенное, как к благовестнику, проводнику непосредственной и живой молитвы.
Словом, средства служения Богу могут быть самыми разными, но главное – должно быть это повседневное, живое, непосредственное служение самых разных неравнодушных, добрых и воодушевлённых верой людей.
К слову, придя впервые на греческую литургию и не обнаружив в алтаре ни вина, ни просфор я изумился:
— Как служить будем?
— Так люди принесут, — отозвался на моё изумление монах как о чём-то само собой разумеющемся.
— А если не принесут? – спросил я.
Тут уже озадачился мой собеседник.
—Так не было ни разу такого, чтобы не принесли, – ответил он растерянно.
И вот этот эпизод о многом говорит, об отношении простых людей, прихожан к храму, об осознании своей ответственности за полноценную церковную жизнь.
Так что если в Греции устанавливают электронные колокола, то причина тому уж будьте покойны не в нехватке рук.
У нас же всё обстоит иначе.
На днях мы пошли Пасхальным крестным ходом по селу и вот примечательная картина. Стоят два мужичка с небритыми, слегка помятыми физиономиями. Стоят они, курят и разговаривают. По виду наши – славяне и не алкоголики, не опустившиеся какие-то личности, а таки – нормальные, обычные мужички. И вот, проходит мимо них крестный ход с крестом, хоругвями и иконами, священник (то бишь я) кричит этим добрым мужичкам: Христос Воскресе! И знаете какая следует реакция?.. А никакая! Они, даже не поворачивают голов, продолжая курить и разговаривать между собой. И не подумайте, что они не поняли, что это именно к ним обращён был возглас. Всё они поняли, не могли не понять. Но просто проигнорировали пасхальное приветствие. И в переводе на русский язык это означает вот что (прости Господи!): «Какие-то придурки ряженые шатаются по селу, чего-то кричат. Чего на них внимание обращать?» Вот это позиция, к сожалению, ещё многих и многих крещёных, я подчёркиваю, крещёных людей. И это называется духовным омертвением в разной степени запущенности в разной вероятности исцеления. Духовная болезнь, которая сама себя не осознаёт до тех пор, пока не вступит в конечную, «острую» фазу. Но тогда, к сожалению, лечение бывает уже невозможно.
Что делать? Будем стараться в первую очередь молиться об исцелении нас, грешных, и этих несчастных, а потом и общаться с ними, потому что другого пути у нас нет.
Ну и, напоследок, ещё одна зарисовка… В тот же день, перед самым крестным ходом, в том же селе понадобилось причастить на дому старушку. И вот, в окружении её, среди всех соседей – «братьев славян» никого не нашлось, кто бы согласился привезти на машине священника. Согласился только татарин. Ну, я уже потом только узнал, что этот человек татарин, а так, по обыкновению святых дней, садясь в машину, возвестил шофёру радостно: Христос Воскресе!
Он помолчал секунды три, видимо размышляя о чём-то, а потом ответил уверенно:
— Христос Воскресе!
Священник Димитрий Шишкин