— Почему возникла версия нахождения Креста Евфросинии Полоцкой в Америке? — говорит Петр Кузьмич Кравченко. — Как-то в 60-е годы один из работников Эрмитажа, выступая на научной конференции, заявил об имеющихся сведениях, что после войны Крест был куплен на аукционе в Северной Германии каким-то американским миллиардером. За этот факт ухватились, и долгие годы он подавался как достоверный. То же самое нам, тогда студентам исторического факультета Белорусского государственного университета, говорил на лекциях профессор, член—корреспондент Академии педагогических наук СССР Лаврентий Семенович Абецедарский.
— Все это не могло не отложиться у меня в сознании,- продолжает он. — Поэтому, став министром иностранных дел и понимая, что тогда некому было в министерстве заниматься решением этого вопроса, я взвалил всё на себя. Тем более, у меня был определенный должок. В 1988 году на отчетно-выборной конференции Белорусского общества культурной связи с заграницей я, будучи секретарем Минского горкома Компартии Белоруссии, обратился к прежнему министру Анатолию Емельяновичу Гуриновичу с предложением привлечь дипломатов к поиску Креста Евфросинии Полоцкой в США. Но он на это никак не отреагировал, у многих такое мое выступление вызвало недоумение, а Василь Быков, сидевший в президиуме, саркастически бросил: «Сакратару гаркама партыi не крыжом, а дзiцячымi садкамi трэба займацца…».
Находясь в Нью-Йорке осенью 1990 г., уже в должности министра, П.К. Кравченко встретился с представителями белорусской эмиграции, ее элитой. Они подарили ему тот самый фотоснимок, хромографию Креста Евфросинии Полоцкой, который Петр Кузьмич потом показывал директору музея Фонда Моргана. Эта фотография была переснята из книги П.Н. Батюшкова «Белоруссия и Литва. Исторические судьбы Северо-Западного края», изданной в Санкт-Петербурге в 1890 году. ( Эту книгу П.К. Кравченко потом нашел у букинистов и приобрел для своей личной библиотеки. При встрече он показал ее автору этих строк. Действительно, качество снимка (цветного!) поражает, при том, что он напечатан в конце XIX века!).
В разговоре с Витовтом и Зорой Куппелями, Янкой Запрудником, Ростиславом Завистовичем, Верой и Франтишком Бартулями, Петровским — Кравченко сразу почувствовал, что белорусская эмиграция не верит в существование американского следа Креста Евфросинии Полоцкой. Они считали, что Крест, скорее всего, находится в России. Но, несмотря на такое мнение, Кравченко все же решил до конца отработать этот вариант, чтобы убедиться, что в США Креста нет.
Поэтому после той истории с Фондом Моргана в следующий приезд в Нью-Йорк в 1991 году Петр Кузьмич решил на всякий случай проверить, а не находится ли Крест Евфросинии Полоцкой у таких известных частных коллекционеров, как семейство Рокфеллеров. И с этой целью попытался добиться встречи с Дэвидом Рокфеллером, в чем ему оказал содействие Генри Киссинджер, бывший Государственный секретарь США, когда-то работавший в Фонде братьев Рокфеллеров. П.К. Кравченко познакомился с Киссинджером во время первого своего визита в США и между ними установились хорошие отношения.
Встреча состоялась, но не с самим главой семейства, а с его супругой. Она проходила в здании ООН, в одном из основных залов заседаний, в котором находился гобелен А.М. Кищенко, изготовленный белорусскими мастерами в виде триптиха. Гобелен отражал три основные темы: истоки нации и национальное возрождение, воплощенные в образе Франциска Скорины, Чернобыль — трагедия белорусского народа, и надежда на светлое будущее в образе Минской Мадонны.
Показывая жене Рокфеллера этот гобелен, Петр Кузьмич старался привлечь ее внимание на то, что белорусы являются древней европейской нацией, которая имеет богатую историю, культуру и традиции. О Кресте Евфросинии Полоцкой речь не шла. В общем-то, это и не предполагалось, чтобы не создавать лишних проблем. Белорусская святыня должна была стать предметом разговора с самим Дэвидом Рокфеллером.
Но вопрос все-таки был поднят. Жену Рокфеллера сопровождал один молодой человек. Кравченко тогда так и не понял, кто он такой: то ли из госдепартамента, то ли из службы безопасности Рокфеллера, то ли из его секретариата. Он все время предельно внимательно слушал и записывал в блокнот.
— Я сразу почувствовал какую-то скрытную недоброжелательность, исходящую от этого молодого человека — вспоминает Петр Кузьмич. — В конце встречи он задал вопрос: «Господин министр, вы не занимаетесь поиском белорусских ценностей, которые пропали в годы второй мировой войны?» Я ответил: «Да, мне пришлось этим заниматься». Этот вопрос меня несколько смутил и насторожил. Я понял, что задан он был неспроста. Тем более, что договариваясь о встрече с Дэвидом Рокфеллером и его женой, ни Киссинджер, ни я ничего не говорили о Кресте Евфросинии Полоцкой. Значит, обо мне уже собрали информацию, серьезно проанализировали ситуацию.
Надо отметить, что ранее П.К. Кравченко было дано устное приглашение на ланч в загородное поместье Рокфеллера. Но прошло несколько недель, и никакого письменного подтверждения он так и не получил. Скорее всего, этот молодой человек сыграл негативную роль в блокировании приглашения, поскольку не составляло большого труда посмотреть определенные материалы, чтобы увидеть, что у белорусского министра были в прошлом году вопросы, поднятые в американской прессе, касающиеся музея Фонда Морганов. Видимо, окружение Рокфеллера решило оградить его от лишних проблем.
В дальнейшем П.К. Кравченко поиском святыни не занимался, специальных исследований, запросов не предпринимал, но постоянно держал этот вопрос в поле зрения, следил за публикациями в прессе, встречался с учеными, искусствоведами, разрабатывающими эту тему.
Одним из них был кандидат исторических наук Виталий Владимирович Скалабан. Он долгие годы работал в Белорусском научно-исследовательском институте документоведения и архивного дела, заведующим отделом публикации документов Национального архива Республики Беларусь.
Занимаясь изучением архивных материалов Бюро ЦК Компартии Белоруссии военного и послевоенного времени, В.В. Скалабан обратил внимание на то, что первый секретарь ЦК Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко несколько раз упоминал Крест Евфросинии Полоцкой. Причем, говорил он о нем не как об исчезнувшем, а в настоящем времени. На основании этого В.В. Скалабан делает вывод, что Пономаренко располагал информацией, где, почему, и в каких условиях находится Крест. И он более всего был склонен к мысли, что следы Креста Евфросинии Полоцкой надо искать все же в России.
Александр Медельцов